Coldplay

Интервью с Филом Харви

Апр 28, 2012 Статьи и интервью Coldplay
Автор admin

Фил Харви – это менеджер группы COLDPLAY. И то, что он рассказал в интервью о своей работе – предлагается вашему вниманию.

 

Как ты стал менеджером Coldplay?
В то время, как я, умирая от скуки, зубрил латынь и древнегреческий в Оксфорде, я пару дней в неделю подрабатывал в местных ночных клубах, устраивая студенческие вечеринки. В общем, ничего особенного, но так я получил какое-никакое представление о том, как надо арендовать помещения, договариваться с группами и диджеями и при этом зарабатывать небольшие деньги.
Однажды Крис посетовал, что один местый промоутер из Camden’a пьёт из них все соки, а денежки прибирает к рукам. Тогда я предложил группе самим организовать концерт. Мы арендовали клуб под названием Dingwalls и напечатали жуткое количество флаеров. В итоге на концерт пришло около 400 человек. Учитывая, что до этого группа отыграла только 3 или 4 концерта, это было очень неплохо. Помнится, именно деньги, вырученные за тот концерт, помогли мне расплатиться с людьми, одолжившими мне деньги на выпуск Safety EP — с моим отцом и соседом по комнате. В тот вечер мы продали около 50 копий диска, я думаю, тогда-то я и стал официально менеджером группы.

Как ты справлялся с кровожадным шоубизом, не имея опыта работы менеджера?
Думаю, мне просто повезло, и полное отсутствие опыта никогда не было для меня проблемой. Не хочу показаться легкомысленным, но это скорее стереотип, что опыт так важен в этом деле. Энтузиазм и хорошие люди, которые могут дать полезный совет, намного важнее. А еще важнее, чтобы вашим клиентом была блестящая группа. Хорошо помню тот воскресный вечер, когда мы вернулись домой после очередной студийной сессии — мы записывали Safety EP — и мы с Крисом и Джонни сидели в их квартире на Кэмден Роуд и слушали несведённую запись. Закончился последний трек Such A Rush, я повернулся к ребятам и ляпнул кто-то типа: “Я мог бы прийти в любую звукозаписывающую компанию в Лондоне с этой кассетой, и нам бы дали всё, что мы пожелаем”. Я тогда с трудом представлял, что такое звукозаписывающая компания, а тем более, что бы мы хотели от неё получить, но именно так я думал тогда. Это была “моя” музыка на все сто, и этого было достаточно, чтобы пробиваться дальше (да и сейчас всё по-прежнему именно так).

Бывало такое, что, оглянувшись назад, ты о чём-то сожалел?
Опыт подсказывает, что заниматься каким-либо бизнесом с лучшим другом детства — не лучшая идея. Вначале, правда, эта мысль приходила мне в голову, но настоящее показывает, что всё складывается великолепно.

А было такое, что тебе казалось, что ты слишком уж во всём этом увяз и тебе хотелось всё бросить?
Конечно. Когда в Британии и Европе вышел альбом Parachutes, на меня столько всего навалилось, просто голова шла кругом. Альбом сразу занял первое место в хит-парадах, мне приходилось работать по 16 часов в сутки, по всем трём телефонным линиям одновременно раздавались звонки. У меня не было никаких помощников, так что некому было избавить меня хотя бы частично от этой нагрузки. Я всё это одолел и почти год прожил лишь благодаря инъекциям адреналина, но потом за всё это пришлось платить: мой организм решил, что всему есть предел. В начале 2001 года я серьёзно заболел, и мне пришлось взять отпуск на несколько месяцев. Вот тогда-то я и подумывал всерьёз о том, чтобы всё бросить. Я подумал, что просто недостаточно крепок для такой работы. И только намного позже я узнал, что большинство всемирно известных групп имеют огромную команду менеджеров, а не просто одного чувака в занюханном офисе.

В чем разница между ролью, которую ты играл на первых порах, и работой менеджера в группе, имеющей международный успех?
Раньше день, когда группа выступала, начинался с того, что я заказывал пару такси, чтобы доставить оборудование от квартиры на Кэмден Роуд до места выступления, я покупал батарейки для Джонниной гитары, здоровался со всеми нашими фанатами в баре, обращаясь к ним по имени, высматривал типов, связанных с музыкальной индустрией, часами спорил с промоутером по поводу каждых 10 фунтов. Сейчас моя помощница Эстель нанимает самолёты и автобусы за несколько месяцев вперёд, гитара Джонни подключается к Национальной электросети, я довольно редко хожу по барам, потому что гримёрка набита бутылками с водкой и шампанским, на концертах я изо всех сил избегаю типов, имеющих отношение к музыкальной индустрии, все споры теперь ведёт наш тур-менеджер Джефф — у него это получается лучше, чем у меня.

Какие были самые яркие моменты в твоей карьере?
Тот момент, когда я шёл по Battersea Park в Лондоне и слушал первую копию альбома Parachutes на своём CD-плеере. Хотя я-то не сыграл там ни ноты, всё-таки меня переполняло чудесное чувство гордости за выполненную работу. Самым лучшим днём был тот день, когда мы выступали с U2, Doves и JJ72 на Top of the Pops в октябре 2000. Помню, как Пол Макгиннесс, мой кумир с тех самых пор, как я увлёкся музыкой, представил меня Эджу. Пока я подбирал слова, чтобы выразить всё моё благоговение, Эдж сказал: “А, значит, вы и есть Фил Харви. Я читал о вас в воскресной газете”. Ужасно странное ощущение.

А какой был самый отстойный момент?
Brit Awards 2001 года. Я чувствовал себя просто убийственно, хотя по идее я должен был быть на седьмом небе от счастья. Группа получила награду как Лучшая Британская Группа и за Лучший Альбом, а я думал только о том, как мне хочется прилечь. А через пару дней мне позвонил врач и сказал, что беспокоится за меня, потому что у меня предкоматозное состояние.

Есть что-то, чего ты ещё не достиг из запланированного?
Все мои планы связаны с будущим альбомом.

Если бы ты не занимался сейчас тем, чем ты занимаешься, что бы ты делал?
Я мечтаю о том, чтобы написать книгу. Может, этим бы я и занимался..

Что ты чувствуешь, когда думаешь о будущем?
Волнуюсь. Чувствую себя счастливым. Мне любопытно.